– Зачем весь этот маскарад? Не проще ли просто устранить Алису? Ты же единственная наследница. Зачем такие сложные ходы?

Мелиса укоризненно покачала головой, сказала:

– Проще-то оно, может быть, и проще, но с финансовой точки зрения невыгодно. Во-первых, я не единственная наследница. У нас еще есть маманька и папанька, два старых маразматика, завернутых на вере. А у них – их гребаный Пророк, а у Пророка – свора высококлассных адвокатов. Так что еще очень большой вопрос – досталось бы мне вообще хоть что-нибудь? А во-вторых, мне не нужна только часть «Ализи». После смерти этой ведьмы Зинон все ее движимое и недвижимое имущество по завещанию перейдет к моей сестрице. Вот и посуди сам, кем мне лучше быть, Алисой или Мелисой?

– Где она? – снова спросил Клим.

– Надоел ты мне, Панкратов. – Женщина недовольно поморщилась. – Нет у меня больше времени, мне еще нужно сестричку на тот свет спровадить и кровь отмы… – Она не договорила, захлебнулась последним словом, рухнула на бетонный пол, рядом упал пистолет.

– …Вот у тебя, оказывается, какие переговоры, – с обидой сказал Виталик, отбрасывая в сторону кусок арматуры. – Хорошо, что я такой недоверчивый.

Возвращаться к жизни было тяжело, особенно когда ты с ней уже попрощался, сказал последнее «прости» и заглянул в черный зрачок пистолета. Клим ошалело потряс головой, переступил через распластавшееся на грязном полу тело, шагнул к Виталику.

– Хоть спасибо скажи, – проворчал тот.

Он сказал «спасибо» и для пущей убедительности сгреб мальчишку в объятья.

– Пусти, медведь! – простонал тот, задыхаясь. – Лучше ствол подними.

Клим подобрал пистолет, сунул за ремень брюк, потом присел над Мелисой, нащупал на тонкой шее пульс – жива. Вот и хорошо, что жива, если Алисы вдруг не окажется в доме, будет, о чем потолковать с этой сукой. Подошел Виталик, спросил:

– Это же не Алиса, верно?

– Это ее сестра.

– А где Алиса?

– Не знаю, но думаю, где-то тут. Ты присмотри пока за этой. – Клим кивнул на тело. – А я обыщу дом.

– Тогда ствол мне отдай, – потребовал Виталик.

– Ты им пользоваться-то умеешь?

– Не умею, но она ведь этого не знает. Давай! – Виталик протянул руку.

Клим неохотно отдал ему пистолет, сказал:

– Если вдруг очнется, зови меня.

– Будет сделано. – Модельер уселся на перевернутое ведро из-под краски, приготовился сторожить.

Клим обошел весь дом – ничего, никаких следов, но интуиция подсказывала – Алиса где-то рядом. В противном случае что здесь делала ее сестрица? В доме обязательно должен быть подвал или погреб. Надо только хорошенько поискать.

Он не нашел люка, зато обнаружил небрежно замаскированную дверь. За дверью оказалась лестница. Клим поискал выключатель, включил свет. Лестница упиралась в еще одну дверь. Клим сбежал вниз, подергал за ручку. Заперто.

– Алиса! – позвал он. – Алиса!!!

Ему ответило только гулкое эхо. Так же гулко билось в груди его сердце. Если есть дверь, значит, должен быть и ключ. Мелиса пришла сюда не просто так, скорее всего, ключ у нее. Отходить от двери не хотелось, она словно приковала его к себе пудовыми гирями. Там Алиса, и он не должен ее бросать!

– Виталик! – заорал Панкратов во все горло.

– Да, – послышалось сверху.

– Виталик, обыщи ее! Где-то должен быть ключ!

– Сейчас!

Прошла целая вечность, а мальчишка все не шел. Клим прижался ухом к двери, попытался услышать хоть что-нибудь. За дверью было тихо, зато сверху послышался топот. По лестнице скатился Виталик, сунул Климу связку ключей. Дверь открылась сразу, с первого же оборота ключа…

Зинон сказала, что Алиса в Зазеркалье. Зинон не врала. Зеркала были везде: на стенах и даже на потолке. А на отполированном до зеркального блеска полу – Алиса. Ну и что, что у нее волосы белые и по-мальчишески короткие? Все равно это – Алиса!

Клим упал на колени, пробежался пальцами по влажному ежику волос, коснулся бледной щеки, позвал шепотом:

– Алиса!

Ему показалось, что она его услышала: длинные ресницы едва заметно дрогнули.

– Как она? – послышался за спиной испуганный голос Виталика.

– Что ты тут делаешь? – заорал на него Клим. – Иди наверх, быстро!

Виталик обиженно фыркнул, убрался из «зеркальной комнаты».

– И нам пора. – Клим поднял Алису на руки. – Давай, девочка, пойдем на свежий воздух.

Панкратов надеялся, что наверху, вдали от этой зеркальной камеры пыток, вдали от раздражающего мигания полудохлой лампочки она придет в себя. Не может быть, чтобы все оказалось так плохо. Нет никаких видимых травм, только «шишка» на голове. Это от «шишки»? Разве такое бывает? Скорее всего, Алиса просто спряталась от действительности и не хочет возвращаться. Просто уснула, как Спящая красавица, и теперь ждет поцелуя сказочного принца.

Клим бы и сам ее поцеловал. Да вот только он не принц, он – ее злейший враг. К нему она возвращаться не пожелает…

Бред! Какой принц?! Какие поцелуи?! Алисе нужно срочно в больницу, а он стоит тут и распускает нюни!

– Все будет хорошо, – сказал он не то себе, не то ей.

Над головой что-то громыхнуло, кажется, хлопнула входная дверь.

– Виталик! – взвыл Клим и рванул вверх по лестнице.

Слава тебе господи, с Виталиком все оказалось в порядке, а вот Мелиса исчезла.

– Она же в отключке была, а я ненадолго, – простонал мальчишка.

– Где она?

– Убежала. Я же только на секундочку. Ключи отнести…

Снаружи раздался рев мотора. Виталик сорвался с места.

– Стой! – заорал Клим.

Мальчишка замер, посмотрел на него удивленно и чуть-чуть обиженно.

– Мы не станем гоняться за этой сукой, – сказал Клим уже спокойнее. – Я пришел сюда за ней. – Он бросил встревоженный взгляд на Алису. При свете дня она выглядела совсем плохо. Почти так же плохо, как Зинон. Но Зинон в коме, а Алиса – просто без сознания. – Виталик, ее нужно срочно в больницу.

– Да, понимаю. – Мальчишка с досадой посмотрел в окно. – Но эта уйдет!

– Хрен с ней! – сказал Клим резко. – Открой мне дверь. Где твоя машина?

– Что? – Виталик растерянно захлопал длинными девчоночьими ресницами.

– Я спрашиваю, где твоя машина, – повторил Клим.

– Нет у меня никакой машины, я за тобой на такси ехал, а водилу потом в поселке отпустил.

Клим застонал. До поселка полкилометра, а время уходит! Он понятия не имеет, сколько еще сможет продержаться Алиса, но чувствовал – недолго.